Мишане и Лёвке

Скажи мне на счастье, грустить перестав,
Последнее слово до первого «Здравствуй!»
И дрогнет на рельсах мурманский состав,
И нарты рванутся по свежему насту.

Я всё б отдала, чтоб смешались пути,
Чтоб споря с собой и судьбе прекословя,
С исхода дорог я могла перейти
В мальчишеский лагерь, в мужское сословье.

Чтоб злое решенье во взгляде прочтя –
Уйти и не врать, а рвануться с размаху
И ночью на лыжах умчаться к чертям,
К утру просолив на морозе рубаху.

Чтоб будни разлук, чтоб дорог маята,
Чтоб сердце стучало – зима ли, весна ли.
Чтоб милые руки и губ теплота
Казались хорошими, верными снами.

Заснуть бы мне, заснуть бы мне,
Да где! – встают, взгляни,
Рассказами и судьбами
Дорожные огни.
Ах, жизнь моя законная,
Дорога – не пустяк,
Бессонная, вагонная
На рельсовых путях...

Я что-то забыла, как греет земля
Под пыльной щекой на рассвете морозном.
Я просто забыла, как ночь просмоля,
Поют и шатаются рыжие сосны.

Уходит тревожный мурманский состав,
Куда мне деваться с московской тоскою?
Дорога, дорога, меня не оставь,
Возьми же с собою, с судьбою мужскою!

Чтоб встречать на краю земли
Каждый вечер.
Чтобы руки твои легли
На сожжённые плечи.
Чтобы вымытое грозой,
Плыло синью
Небо, пахнущее росой
И полынью.
Чтобы в путь снарядясь с утра,
Сдохнуть за день,
Чтобы навзничь лечь у костра,
На ночь глядя.
Чтобы птицы за нами неслись
На разгоне,
Чтобы звёзды падали вниз
На ладони.

Поймать бы звезду – да мечту загадать,
Да звёзды не падают в нашем районе.
И может быть, мне никогда не удрать
С мужскою судьбой в холостяцком вагоне

Мне не дан мальчишеский строгий устав,
Как жить не дано широко и сурово.
... На ближнем перроне мурманский состав
Стоит в ожиданьи последнего слова.