отрывок из интервью для журнала «Компьютерра»
беседовала Елена Мариничева

В одной из своих работ Вы писали о так называемых психоэпидемиях, когда определенные психические отклонения охватывали целые страны. Правда, оговаривались, что это более свойственно тоталитарным режимам, добавляя, впрочем, что в разных масштабах и формах подобные вещи продолжают возникать и сейчас. Как Вы считаете, может ли интернет быть катализатором явлений такого рода? Есть ли конкретные примеры этого?

Владимир Леви:
Времена меняются быстро, а люди – медленно... Психологические эпидемии – а точнее сказать: социально-психологические эпидемии и пандемии (далее сокращенно: псидемии) – бывают с разными знаками, это не обязательно что-то плохое, может быть и что-то хорошее. В истории человечества это максимальное, крайнее, и потому заметное проявление общечеловеческой нормы: постоянного взаимовлияния людей на уровне как сознания, так и подсознания, их всегдашнего взаимного психического заражения, взаимоиндукции, взаимогипноза. На этом фундаменте зиждется механизм социальной психики и развития цивилизации.

          По псидемическому типу в человеческие массы внедряются как всевозможные заблуждения, мифы и бреды (ведьмомании и бесоодержимости прошлых времен, алхимический "заворот мозгов" в средневековой Европе, коммунистические и фашистские идеологемы недавних лет), так и язык, культура и нравственность, новые формы менталитета. В прошлые века, случалось, огромные массы людей в целых городах и провинциях, странах и даже континентах массово дергались, выплясывали неистовые коленца, дико смеялись – или наоборот – впадали в оцепенелые ступоры, в депрессии с тягой к самоубийству. Бывали и псидемии агрессивности и насилия, периоды всеобщего яростного остервенения – самые крупные из них перерастали в войны. Псидемическим путем распространялись и распространяются массовые религиозные-идеологические движения, и в их числе такие разные, как христианство, ислам, буддизм, коммунизм... Было и есть поныне еще и множество псидемий ограниченного характера, в том числе и религиозно-сектантских движений, подростково-молодежных драйвов (хиппи, панки, металлисты и пр.) Постоянно возникают "тихие" псидемии различных суеверий, мод, привычек, обычаев, бзиков...

Очень важно принять во внимание, что люди, находящиеся внутри псидемии, одержимые ею – не отдают себе в этом отчета, не понимают, что захвачены психической инфекцией, не могут этого понять, покуда не выйдут из поля массового гипноза. Футбольные и музыкальные фанаты считают свое поведение результатом собственных осознанных решений, своим добровольным выбором, своим, а не навязанным кем-то или чем-то образом мыслей и образом жизни. В действительности это, конечно, не так, и у многих из этих зомби со временем наступает отрезвление и похмелье, как и у тех, кто в свое время подпал под массовый гипноз культа Гитлера или культа Сталина.

Обычный жизненный цикл очередной псидемии состоит из четырех фаз. Первая: скрыто-подготовительная, латентная, накопительная – исподволь собирается некий потенциал, "призрак бродит по Европе"...

Вторая фаза: взрывная вспышка, порождающая псидемическую волну. Обычно у истока такой вспышки оказывается какая-то пассионарная личность, "сверхновая звезда", вокруг которой образуется активный "ядерный" человеческий слой (образчик – Христос и его апостолы). И почти обязательно происходит некое инициирующее событие – распятие Христа, нисхождение Будды, публикация коммунистического Манифеста, "пивной путч" в Германии...

Третья фаза: экспансия (распространение) и структурация – преобразование первоначальных пассионарных движений в социальные организации и институты, в культуры и субкультуры, а далее в образ мыслей и чувств, в ментальность людей. Псидемическая волна идет вширь, захватывает все новые пространства, новые мозги, новые души... Крупные волны разделяются на мощные самостоятельные потоки, дают, наподобие опухолей, отдаленные "метастазы", которые начинают жить самостоятельной жизнью.

Наконец, четвертая фаза, которую можно назвать фазой сжатия или локализации. Волна распространения скоро ли, долго ли, угасает. На пространствах ее прохождения остаются человеческие миры, этой волной более или менее измененные. Так остался после периода экспансии христианства христианский мир, после победного шествия ислама – мусульманский. После апофеоза и угасания движения хиппи в разных странах на какое-то время остались субкульты, сообщества, колонии хиппи. Постепенно они все более сжимались по масштабам и деградировали, но какая-то часть "наследственных" хиппи до сих блюдет их дух и традиции, слэнг и прочие субкультовые атрибуты. То же самое произошло у нас с бардовским движением, такова же судьба металлистов...

В развитых обществах с дифференцированной инфраструктурой псидемии принимают более канализированный, социально-слоевой или, скорее, социально-коридорный характер.

С двадцатого века, особенно со второй его половины создание псидемических волн все более становится делом бизнеса и политики, полем продуманных социальных стратегий неких узких заинтересованных группировок. Это понятно: с каждой волны, сопровождающейся массовым влечением к чему-то, спросом на что-то – если заблаговременно подготовиться, можно собрать изрядный финансовый и/или политический урожай. Собственно, цель всякой рекламы и есть возбуждение и максимальное увеличение и продление псидемической волны вполне определенного содержания...

Логично предположить, что и мы с вами сейчас пребываем в тех или иных псидемических волнах, отчасти стихийных, отчасти преднамеренно инициированных, – пребываем, не отдавая себе в этом отчета... Некоторые, впрочем, вполне очевидны. В компьютерном мире внутри большой псидемической волны общей «компьютеромании» («мания» – для кого-то чрезмерно сильно, гирпербола, – а для кого-то и в самый раз) на сегодняшний день различимы четыре основных субволны. Я их только назову, особо не вникая: компьютерная игромания (производная от общечеловеческой игромании, во всей ее неистощимой многоликости), апгрейдомания (мания технического совершенствования, замешанная на многих человеческих чувстах и страстях: тщеславии, зависти, тревожности, собственничестве, страсти к творчеству и т.д.), чатомания (весь сложный конгломерат массово неудовлетворяемой потребности в общении и самореализации через общение) и халявомания (инфантильно-иждивенческий инстинкт, отчасти охотничий и все то же собственничество). И еще есть специфическая, искусственно создаваемая и поддерживаемая вирусофобия. Основа ее вполне реалистична, но я почти не сомневаюсь, что не менее чем в 50% случаев производители вирусов и производители антивирусных программ – субъекты одни и те же. Старый прием лекарей-жуликов: вызывать болезнь, чтобы лечить ее...

Поскольку интернет все быстрее становится жизненно-коммуникативной средой, притом средой новой, психологически малоизведанной, его псидемический потенциал, надо полагать, довольно высок. Есть правда, и факторы ограничительные. Один – уже упомянутая социально-слоевая диференцированность, в Интернете отчетливо выраженная; другой – сама виртуальность среды, ее относительная психическая "холодность" – такие мощные натуральные посредники психического заражения, как человеческое дыхание, голос, жест, мимика, на экране компьютера пока представлены слабо или исключены, хотя новейшие мультимедийно-анимационные технологии, стремящиеся к чувственной выразительности, уже совсем скоро, наверное, как и ТВ, сделают виртуального и живого человека практически равносильными... Но пока я не вижу оснований считать, что интернет в псидемическом отношении опаснее, чем ТВ.