Г. Якушевой

Ну-ка, память, смелей – полный вдох, и начни –
Нынче время квитаться...
Помнишь, как трепетал, как взлетал и метался ночник
От рассказов и танцев?

Хлеба черного круг да стакан молодого вина –
И того нам хватало...
Остальное – договаривала тишина,
Рокотала гитара.

Вот она начинает свой медленный звон,
А за ней и вторая...
И рождается мир – дружелюбен и неогражден –
Ни предела, ни края.

На весеннем холсте – белой ночи простая канва –
Голубым по льняному...
И как тысячи лет, бьет о берег ночная Нева,
Но тогда – по-иному.

Настежь шторы и окна – и больно глазам
От мгновенности света...
И взлетает заря, как взлетает под выстрел фазан,
Как взлетает ракета.

И взлетает душа – над утратами, через года...
И сквозь горечь и жалость
Повторяет она: «Как дышалось и пелось тогда...
На всю жизнь надышалось».

Это вам: тем, кто рядом, и тем, кто вдали, –
                                                                  вместо вехи и знака...
Сколько прожили мы, сколько мы, запинаясь, прошли
                                                                  в сдвигах света и мрака,
Сколько видели мы... Завтра глянешь – и ночь на дворе,
                                          только песня слышна – не забыта, да и не допета...
Значит, все же коснулся нас там, на заре,
                                                                  отблеск Божьего света.