1
Над Шлиссельбургом ветер. В мертвых окнах
Черемуха, рябина, бузина...
И взмах ветвей тревожен, словно оклик,
А их покой – тяжел, как тишина.

А там, внизу, где груды глыб и бревен,
Как будто здесь трудились ледники,
Безумолчен – то ровен, то неровен
Бег времени – ход жизни – гул реки.

И в светлый день, и поутру, до света,
Он не смолкает, и не разделить,
Где в берег бьет волна, где бьется Лета,
И Парки прядут и свивают нить.

И обрывают... Сколько, прозвеневших,
(На миг – напрячься и навек – уснуть...)
И только ветер хором вышних певчих
Их провожает в запредельный путь...

                     2
Ни эшафота, ни топора,
И не в подвале...
Лебеда и крапива, угол двора –
Здесь убивали.
Белый платок, да неба глоток –
«Что же, покеда...»
Сбитый репей да сырой песок –
Только и следа.

                           3
– Ангел-хранитель, куда мы летим –
К райским вратам или пропастям ада?
Путь мне невидим и неуследим...
– Жди и молчи. Путь намечен как надо.
– Ангел– хранитель, что будет со мной –
Свет снисхожденья иль вечная мука?
Иль – повторением жизни земной –
Краткая ярость и долгая скука?

                     4
...А в шлиссельбургских коридорах
               дети играют в прятки,
Светит над ними небо,
               зеленеют кусты бузины...
Взрослые запрещают –
               ветхи ступени и стены,
Может свалиться камень,
               подвернуться нога...
Голос, веселый и звонкий,
               ударяет в темные плиты,
Ласточкою взлетает
               над каменной городьбой...
Светит – ему навстречу –
               как жизнь, бесконечное небо,
И волны бьются о берег,
               рассказывая вполголоса
О времени и о реке.