Август 68-го стал для «моего поколения» (рассматриваемого, конечно, не строго хронологически), поворотным пунктом к безнадежности. Так и думалось: все мы, каждый в свой срок, конечно, - умрем, внимая докладу на каком-нибудь ХХХIII-м или ХХХVIII-м съезде. И - кто-то уехал; кто-то засобирался; а у тех, кто не уехал и не собирался, умирала надежда на перемены в том Отечестве, которое мы, как никак, любили. Это было еще только «вблизи разлуки». И чувство это потом смягчилось или стало выносимо привычным... Но забыть его - едва ли кому удалось. И от него - терпкость и горечь стихов, которые так и названы - «Вблизи разлуки»...