24 февраля 2011 г.
Вторая корзина?

Из ВОТов
ВЛ, по профессии я журналист, но уже давно есть мечта стать практическим психологом или психотерапевтом. Но воплощение этой мечты в жизнь выглядит почти нереально, ибо
требует нескольких лет заочного обучения и немалых по моим меркам капиталовложений. Почему мне вообще это пришло в голову? Люблю выслушивать жизненные истории своих друзей и знакомых, когда просят, давать советы. Да и сам с удовольствием обращаюсь за советом к тем, кому доверяю. Но реально ли поменять профессию в 36 лет? Может, это просто блажь? Николай

Мне думается, Николай, если душа просит, и мечта неотступна, то сейчас самое время – не откладывая, приступить к ее осуществлению. А трудность пути и закономерна, и вдохновительна. В вашем возрасте интенсивно поучиться еще лет пять-шесть – не обвал, да и никогда не поздно учиться, и конца учебе не может быть...
Вы говорите о перемене профессии, но для вас, скорее, это будет добавление.
Профессия человека пишущего работе психотерапевта – не препятствие, а подспорье, знаю и по себе. Хорошо, когда психология становится второй профессией после обретения какого-то реального жизненного опыта в первой и в не слишком юном возрасте. Такому специалисту и доверяют больше. Так что – дерзайте.

***
К теме – некоторые размышления.

Залог успеха, мастерства и профессионализма в любом деле, в любой области, будь то наука, искусство, спорт, политика, медицина, военное дело или духовное служение – предельное сосредоточение на своем предмете, многолетняя концентрация всех внутренних и внешних ресурсов – «все яйца в одну корзину».
Так-то оно так, и тому в истории мы тьму примеров сыщем, но есть и противоположный ряд наблюдений, и примеров не меньше, а то и больше. Примеров побочных профессий, побочных талантов или увлечений у великих мастеров своего дела, в самых разных областях, можно привести великое множество – назову сейчас с ходу несколько имен одних лишь врачей, хороших и разных, прославившихся не только (или не столько) своими медицинскими достижениями.

Абу Али Ибн Сина (Авиценна),
Маймонид (Рамбам),
Мишель Нострадамус,
Франсуа Рабле,
Антон Чехов,
Михаил Булгаков,
Фридрих Шиллер (великий поэт, был полковым врачом)
Гектор Берлиоз (великий композитор, начинал как неплохой медик)
Владимир Даль (составитель великого Толкового Словаря, замечательный хирург-офтальмолог),
Войно-Ясенецкий – выдающийся хирург, священнослужитель.

Начать этот перечень можно было и с Иисуса Христа, великого врача и хорошего плотника.

Нет, далеко не всегда все яйца в одну корзину – вариант наилучший. Часто очень достичь максимума в этой одной помогает вторая корзина, а то и третья, и четвертая, и бывает, что корзина не первая по вниманию оказывается первой по достижениям, по значению.
Вот и совсем недавно – одной из лучших в программе фигурного катания выступила девушка-дебютантка, которая кроме спорта учится в колледже на математическом отделении. Занимается на льду по выходным и наверстывает упущенное на каникулах (по ее выражению).
Виталий Кличко заметно прибавил боксерского профессионализма и уверенности в себе после долгого перерыва в занятиях спортом. Некоторое время он усиленно занимался политикой. Джордж Форман, один из величайших чемпионов-тяжеловесов недавнего прошлого, повесив перчатки на гвоздь, стал священником. И вот наступил момент, когда ему понадобилось много денег для организации нового церковного прихода. Надежды на благотворителей не оправдались, и сорокапятилетний Форман решился снова отправиться на ринг, чтобы честно заработать нужную сумму. И сделал это – в сорок пять лет, в возрасте, казалось бы, полного и окончательного боксерского пенсионерства, снова стал чемпионом мира в супертяжелом весе, победив тогдашнего чемпиона Майкла Мурера. Сейчас Форман, помимо священнослужительства, еще и преуспевающий бизнесмен и сверх того – музыкант и певец, успешно выпускающий свои диски.

Чем шире интересы, тем глубже профессионализм в каждом деле?.. Похоже, что так. Дело тут еще, думается, в том, что другие занятия, особенно противоположные по характеру, альтернативные, упражняют и развивают другие мозговые отделы и функции, образуют неординарные связи между разными психофизиологическими процессами, создают запас внутренних алгоритмов, разнообразных блок-моделей, пригодных для употребления в разных направлениях. И душевной свободы прибавляется, это главное.
Не удивлюсь, если кто-то когда-нибудь единолично завоюет мировое первенство по шахматам и по боксу, будучи одновременно хорошим футболистом-любителем или баскетболистом, или хорошим музыкантом, либо актером.

18 февраля 2011 г.

Сказочка про шаткого Бычка и уверенного Качка

Вчера пришло письмо:

ВЛ, недавно наткнулся на Вашу "Строку дня", посвященную детским стихам.
В частности, "Кисоньке". Вот она.
Мне невольно вспомнилось, как в детстве мне читали "Идет бычок, качается..." и я испытал дикий ужас от того, что читают детям... Но более того, я очень серьезно прочувствовал, что этот бычок живет во мне самом. Ладно бы просто жил, а ведь претендует на господство, делает выбор, дышит, зараза...

Я отчетливо понял, что в детстве чем-то внутренним сделал выбор на принятие "бычка", вместо того, чтобы сопротивляться, сражаться за своё право ходить смело и уверенно по этой доске, по другим доскам и более того, научиться самому эти доски прокладывать. Этот "бычок" словно шепчет во мне "Расслабься, расслабься... все равно упадешь... упадешь с досточки, упадешь... почувствуй, как это классно, здорово, когда
знаешь, что упадешь... как тебя любят за это, любят...". И словно начинаешь сжиматься, слабеть, теряешь какую-то глубокую внутреннюю уверенность, жизнерадостность и начинаешь ждать, когда тебя будут любить...

Сейчас я хожу вокруг да около и не могу понять ЧЕМ я сделал этот выбор и КАК тем самым, чем выбор сделал, выбор свой изменить на другой. Осознанно изменить, так как вот этот самый "бычок" такое количество горя и бед принес мне, что пачки листов описать не хватит.
С надеждой, Федор

Вот мой ответ.
Федор, с бычком этим у вас получилось то, что в психологии зовут «интроектом»: непосредственное внедрение какого-то содержания, сопровождаемого интенсивным переживанием, в подсознание, вне критики и аналитики со стороны сознания. Что-то вроде того, как если бы маленький человечек проглотил кусочек еды в не растворяющемся целлофановом пакетике. Но кусок этот и из пакета может воздействовать на организм.
Интроекты такие в большом количестве образуются у маленьких детей. Они, собственно, и заполняют подсознание ребенка, и очень важно, чтобы позитивные интроекты по крайней мере преобладали над негативными
Но иногда, а то и довольно часто, негативные интроекты берут верх, если не глобально, то в каком-то ограниченном психологическом пространстве, и получаются вот такие штуки, как у вас. Одна из задач психологической помощи как раз и состоит в поиске и нейтрализации таких вот интроектов.
Хороший метод нейтрализации – творческая переигровка, то есть присоединение к содержанию переживания с переменой его знака.
Приблизительно говоря, пересочинение сказки с плохим концом на сказку с хэппи-эндом.
Если к этому присоединяется шутка, юмор, веселость, то совсем хорошо.
Может, помните, мы публиковали в одной из рассылок литературную игру в перевертыши и предлагали ее нашим читателям.
Духоподъемник "Торобоан" (рассылка № 125), Ответы на перевертыши (в конце рассылки № 126)

Вот и с бычком нашим несчастным можно играть в такие пародии-перевертыши. Например:

Оригинал:
Идет бычок, качается,
Вздыхает на ходу:
– Ой, доска кончается,
сейчас я упаду.

Перевертыш:
Сидит качок на лавочке
и радостно поет:
– Сейчас надену плавочки
и побегу в народ!

Другая энергетика, правда?
Если постараться интроецировать ее в себя, можно многого добиться :)
Попробуем?

***
Кстати, как раз вчера автору этого печально знаменитого «Бычка» (выразившего, как теперь можно думать, детское общественное подсознание тех суровых лет), любимой нашей бабушке Агнии Барто исполнилось сто пять годиков.

[b]12 февраля 2011 г.
Улитки и Мотыльки
фундаментальщики-академисты и практицисты-прикладники: два полюса современной науки
из новой книги "Доктор Мозг"

Переползала улицу Улитка
не прытко.
Улиткин взгляд летящий Мотылек
привлек.
– Куда спешишь, красавец-иностранец?
– На танец.
А ты куда успела не попасть?
– К вороне в пасть.
– А я успел вспорхнуть и взять на мушку
подружку,
и что ворона мне? – я сам к утру
помру.

Сей диалог нуждается в морали
едва ли.

Величайшее из чудес планеты Земля. Этим чудом ты чувствуешь, думаешь, общаешься, вспоминаешь, изобретаешь, творишь. Входишь в связь с настоящим, прошлым и будущим, со всею Вселенной и ее тайнами.
Если ты врач, то видеть человеческий мозг тебе приходится не однажды. Вскрытый – в анатомичке. Причудливая, не совсем полная симметрия узлов, ядер, бугров, извилин, перекрещения проводящих путей… С точки зрения технической – замечательно плотная, идеально целесообразная упаковка слаженно работающих частей невероятно сложного биокомпьютера, весящего около полутора килограммов. С точки зрения эстетической – завораживающая, фантастическая красота.
Под микроскопом – многомерная ткань нервных клеток, сети соединений, миры и миры... Вживую, на операциях – пронизанный сосудами складчатый студень, слегка подрагивает, пульсирует... Розовато-бежевый цвет кажется до сверхъестественности знакомым. Душа замирает: словно подсматриваешь за Богом…
Появилось уже много способов безо всякого вскрытия видеть работающий живой мозг на экране. И это тоже несказанно волнует: ведь сам мозг и придумывает – как увидеть себя, как в себя проникнуть. Доктор, ставший своим пациентом, пациент, ставший своим доктором.
Самопознающее чудо не ограничится самопознанием – пойдет дальше: будет себя достраивать, усовершенствовать, досотворять, пересотворять…

С той поры, как я начал посильно следить за научными достижениями – не только в области медицины, нейронауки и психологии, но и, например, астрономии – не перестает изумлять несоответствие между улиточностью науки на одном ее полюсе, и мотыльковостью на другом.
Эпически медленно, космически неторопливо развивается фундаментальная наука: строительство Дворца Объективной Истины.
Истина – то, что есть, Естина, как ее называл Георгий Гачев, незабвенный мой друг. Истина – не меньше и не больше. Долог, вселенски долог к ней путь.
Фундаментальная, академическая наука наблюдает явления, устанавливает факты и закономерности. Изучает связи всего со всем. Рисует целостные картины своих предметов и областей – во всех деталях и взаимосвязях. Создает многомерную карту бытия – его необозримых просторов и наимельчайших точек, поверхностей и глубин, низин и вершин, площадей, перекрестков и закоулков, меняющихся координат, горизонтов… Имеет строгие правила наблюдения и анализа, экспериментов и проверки гипотез, выводов и обобщений, построения теорий. Правила эти можно назвать дисциплиной мышления, кодексом интеллектуального здоровья или гигиеной веры.
Первая цель академиста-фундаментальщика: правильное восприятие мира. Адекватное описание реальности – уверенность в том, что нечто, принимаемое за действительность, соответствует действительности действительно. Изюминка тут в том, что у настоящей науки эта уверенность никогда не должна быть полной и окончательной.
Вторая цель: исследование – проникновение за пределы действительности наблюдаемой. Вопросы: а почему и откуда, а что под этим и над этим, а что потом, а как это получается и к чему идет? – понимание, создающее возможности предсказания.
Описание и исследование вместе и составляют познание – приближение к постижению Истины.
Третья цель, по мере достижения первых двух – овладение действительностью: создание возможностей ее целенаправленного изменения. Изобретение. Творчество научное, техническое и всякое прочее. Улучшение мира и человека. В самом дальнем прицеле, в конечном, верней, бесконечном счете – пересоздание человека и мира, сотворение новой Вселенной, новой Истины.
Богоравность? Не меньше и не больше?.. Сразу же вспоминается библейский сюжет о древе познания добра и зла, о запретном плоде...
Переходя от восприятия мира к воздействию на него, от исследования – к вмешательству, решаясь на это – присваивая себе полномочия сотворца мира и соавтора Истины, академист превращается в практициста, фундаментальщик в прикладника. Здесь-то и начинаются искушения и опасности, счастливые спасения и несчастные жертвы, риски известные и неизвестные, подвиги и преступления…
Во времена незапамятно-пещерные некто, равный по относительному интеллекту, в сравнении с сородичами, нынешним Нобелевским лауреатам, наблюдая за свойствами природного огня, догадался, как его приручить и поставить на службу двуногим собратьям. У эллинов этот некто был Прометеем, у древних индусов – Агни, у других народов получил имена иные… Огонь спас несчитанное количество людей, спас, можно сказать, человечество. Но и погибло в результате овладения огнем огромное множество людей – может быть, тоже без малого человечество, и неизвестно, сколько еще погибнет. Провидел ли Прометей напалм, огнеметы, печи фашистских концлагерей?
Другой безымянный гений, наблюдая за сворачивающимися гусеницами, за ежами, за навозными жуками с их катышами, за перекати-полем, за камушками-кругляшами, яйцами птиц и всем прочим, что может катиться по земле, изобрел колесо. На колесах въехала в будущее вся нынешняя цивилизация. На колесах мчится к умирающим реанимация. А сколько народу под колесами гибнет? Сколько благодаря колесам погибло и погибнет еще?.. Мог ли о том догадаться первый Колесник?
Что уж говорить о ядерной энергии, о радиации, о лазерах, о сильнейших ядах, о мутагенах и других страшных детищах науки, перешагивающей из академизма в практицизм, из фундаментальности в прикладничество. Несть числа этим чудовищам, и то ли еще будет.
Чертовщина в том, что прикладной подход, руководимый даже и наигуманнейшими побуждениями, выворачивает мотивацию научного труда наизнанку. Объективность подменяется субъективностью. Религиозно-благоговейное отношение к Истине вытесняется потребительским – на верхнем полюсе благородно-гуманистическим, а на нижних полях хищническим и хамским. Не знающий и не желающий знать пределов человеческий эгоизм – пассажир, бегущий впереди паровоза, ребенок, лезущий за конфеткой на небо.
Всюду, где основной мотив – не добыча истины, а получение практических результатов, виднеются, поближе или подальше, рога дьявола. Показательна судьба Джона Уотсона. Начал как честный фундаментальщик, а после житейского кризиса, когда его вытурили из академ-науки, ринулся в сугубую практику, чтобы зарабатывать на жизнь. Реклама, руководство по воспитанию детей... Наломал дров на несколько поколений вперед.
Кредо фанатичных прикладников, одержимых практицистов всех времен и народов четче иных выразил Карл Маркс: «Задача не в том, чтобы объяснить мир, а в том, чтобы изменить его». На первый слух – великое дерзновение, могучий порыв мужественного революционера, Прометея науки. А вдуматься – опасная чушь, убийственный бред. Это как? – Изменить мир – не объяснив его? Изменять – не понимая, не утруждаясь постижением Истины?.. Или, что всего страшней, – думая, что уже объяснили, уже поняли, разобрались, постигли?.. В воду, не зная броду?.. К чему это привело на уровне экологическом, социально-экономическом, и нравственно-психологическом, мы на протяжении жизни на себе наблюдаем и продолжаем расхлебывать.
Есть тут одно изначальное тяжкое противоречие: «пока травка подрастет, лошадка с голоду помрет». Вот совсем недавно состоялся очередной международный конгресс нейронауки, участвовало около 30 тысяч человек. Я внимательно прослушал отчет одного из участников и без удивления убедился, что в сравнении с уровнем, о котором писал эн лет назад в «Охоте за мыслью», подвижки в академическом мозговедении произошли очень скромные. Можно это сравнить с переползанием улитки через большую дорогу. Если считать, что ширина дороги равна пятидесяти метрам, то улитка проползла не более полуметра. Для улитки расстояние большое, но дорога-то еще вон какая длинная… (Интересно, кстати: самые надежные данные о работе нервных клеток получены на сегодняшний день как раз на улитках – морских, у которых нервная система проста, в ней нейронов всего несколько тысяч).
Между тем, мозговеды-прикладники (нейрохирурги, невропатологи, психиатры, психотерапевты, практические психологи разных жанров, включая и те, где слова «психика» и «психология» не употребляются) бьют копытами уже довольно давно и самоуверенно. Какие проблемы только не решают, что только не лечат, и как!..
Быстро, очень быстро пролетает мотыльковая жизнь давно и печально знакомого нам персонажа – Профана Профановича Профанова (ППП), обывателя и человека. Медленно ползет улитка науки. Очень медленно растет травка Истины. Не накушаешься ею, не пропитаешься, не согреешься. Денег, выращивая, не заработаешь. А что производятся из этой травки такие нужные вещи, как кров, тепло, свет, электроэнергия, средства передвижения и связи, вся техника, да и одежда, и еда, и здоровье, и сама жизнь, продление ее – сие до сознания ППП не доходит. А если доходит, то трепета благодарности не вызывает. Потому как в общем и целом счастья не прибавляется у ППП, а несчастий не убавляется. и так нестерпимо хочется несчастий убавить, а счастья прибавить прямо сейчас.
Истина о мире и человеке бескорыстно интересует очень немногих. Новые кирпичики ее дворца, свежие травинки, выращиваемые наукой, – если исключить мыльные пузыри журналистских сенсаций – предмет любопытства почти исключительно профессионалов конкретной области. Вот кому-то дают Нобелевскую за открытие веломотоциклина, участвующего в обмене четыреметилтрипропилвертолетобуксир а. Кто дает премию – наверное, понимает, за что дает, или опирается на авторитетное мнение понимающих. А я вот не понимаю, потому как есмь ППП в данной области. Что толку, спрашивается, для ППП от открытия нейромедиатора допамина?.. Толк, может, и есть – лекарство врачи дадут, например, от паркинсонизма, отпустит скованность, настроение облегчится, – да ППП-то не в курсе того, что ему помогло и почему – полегчало бы только. «Тот, кто ест, что ест, не знает – знает тот, кто нарезает»…
Собеседница Ольга Катенкова – Мрачноватую картинку нарисовали… А мне думается, разрыва между академической и прикладной наукой не существует. Если он есть, то только в сознании потребителя, этого вашего ППП.
ВЛ – Совершенно верно: профаническое сознание дробно, лоскутно, как фасеточный глаз мухи, а наука, как Истина, едина и неделима. Величайшие ее деятели либо, идя вширь, сами успешно соединяют теорию с практикой, как это делал Менделеев, а в нейронауке – великий ученый и врач Бехтерев: психофизиолог и клиницист, нейроанатом и психотерапевт, социальный психолог и создатель знаменитой лечебной микстуры, исследователь телепатии и нарколог… Либо, внедряясь в глубины сущего, не спеша строят, как Эйнштейн и Павлов, теоретический фундамент для практики будущего.
ОК – Есть и добросовестные практицисты par exellence (по преимуществу), работающие на грани допустимого риска, с минимальными издержками. Там, где риск особо велик, первые испытания исследователь проводит на самом себе. Вспомнить можно Пастера, Мечникова…
ВЛ – Да, там, где приходится безотлагательно заниматься помощью и спасением, а знаний еще мало, ничего иного не остается, как рисковать. И часто, увы, не только собой…

1 февраля 2011 г.

Из заметок сознательного гражданина

Предпочитаю ездить на метро, чтобы добраться по Москве куда надо как можно быстрее. В каждом вагоне метро обязательно висят правила пользования метрополитеном. Огромный по протяженности текст, написанный очень мелким шрифтом, причем количество текста с каждым годом все прибавляется и прибавляется. За все долгие годы моего нахождения в метро (а если подсчитать, то это, наверное, одна десятая всей жизни) я ни разу не видел, чтобы кто-нибудь читал эти правила, даже находясь с ними нос к носу в плотной толпе. А я, человек сознательный и любопытный, в кои то веки, на шестьдесят каком-то году езды на метро, решил все-таки правила почитать. Мало ли что, а вдруг какое-то нарушаю. Надо признаться, что из-за громадности количества пунктов правил я их как целое не осилил, хотя пытался уже много раз. Но к настоящему моменту могу поделиться некоторыми успехами.
Среди многочисленных, не поддающихся перечислению пунктов под грифом «Запрещается» нашел и усвоил четыре таких.

В метрополитене запрещается
1) приставать к гражданам,
2) находиться без обуви,
3) передвигаться на мотоциклах,
4) разводить костры.

Удивляюсь, с какой педантичностью пользователи метрополитена соблюдают, по крайней мере, три из перечисленных выше правил. И еще удивительнее, что никто эти правила не читает и ничего о них не знает, но ведь соблюдают!
Изучая правила пользования метрополитеном, я удивился тому, что в них, хотя и предусмотрен запрет находиться в метро без обуви, но нет запрета находиться без одежды. Таким образом, есть теоретическая возможность встретить в метро гражданина в одних ботинках. Ему позволено находиться в таком виде, имеет право. И притом он (или она) или к ней (к нему) никто не имеет права приставать.

Того, кто подумает, что я придумал вышесказанное, прошу дать себе труд повнимательнее прочитать правила пользования московским метрополитеном, и вы найдете в них вышеозначенные пункты. Это не шутка, и даже не первоапрельская. Бывают еще и не такие правила. Ознакомиться с ними вы можете вот здесь.

Смотреть предыдущие записи