Седьмая фуга
Мое знание пессимистично, моя вера оптимистична.
Альберт Швейцер*
Приснилось, что я рисую,
рисую себя на шуме,
на шуме… Провел косую
прямую – и вышел в джунгли.
На тропку глухую вышел
и двигаюсь дальше, дальше,
а шум за спиною дышит,
и плачет шакал, и кашель
пантеры, и смех гиены
рисуют меня,
пришельца,
и шелест
змеи…
мгновенный
озноб
На поляне Швейцер.
Узнал его сразу,
раньше,
чем вспомнил,
что сплю,
а вспомнив,
забыл…
(Если кто-то нянчит
заблудшие души скромных
земных докторов, он должен
был сон мой прервать на этом)
...узнал по внезапной дрожи
и разнице с тем портретом,
который забыл – а руки
такие же, по-крестьянски
мосластые, ткали звуки,
рисующие в пространстве
узор тишины
– Подайте, прошу вас, скальпель…
Все, поздно… Стоять напрасно
не стоит, у нас не Альпы
швейцарские, здесь опасно,
пойдемте. Вы мне приснились,
я ждал, но вы опоздали.
(Стемнело).
Вы изменились,
вы тоже кого-то ждали?..
Не надо, не отвечайте,
я понял. Во сне вольготней молчать.
(Мы пошли).
Зачатье
мое было в день субботний,
когда Господь отдыхает.
Обилие винограда
в тот год залило грехами
Эльзас мой. Природа рада
и солнцу, и тьме, но люди
чудовищ ночных боятся
и выгоду ищут в чуде.
…а я так любил смеяться
сызмальства, что чуть из школы
не выгнали, и рубаху
порвал и купался голым…
таким я приснился Баху,**
он спал в неудобной позе…
Пока меня не позвали,
я жил, как и вы, в гипнозе,
с заклеенными глазами.
А здесь зажигаю лампу
и вижу – вижу сквозь стены
слепые зрачки сомнамбул,
забытых детей Вселенной,
израненных, друг на друга
рычащих, веселых, страшных…
Пойдемте, Седьмая фуга
излечит от рукопашных…
Я равен любому зверю
и знанье мое убого,
но скальпель вонзая верю
что я заменяю Бога,
иначе нельзя, иначе
рука задрожит, и дьявол
меня мясником назначит,
и кровь из аорты на пол…
Стоп-кадр.
Две осы прогрызли
две надписи на мольберте:
рисунки на шуме жизни
рисунки на шуме смерти
О истина – это жало,
мы вынуть его не осмелились…
Скрывайте, прошу вас, жалость,
она порождает ненависть.
Безумие смертью лечится,
когда сожжена личина…
Дитя мое, человечество,
неужто неизлечимо?
…вот о чем я его попытался спросить, а он упредил: зачем, Доктор, вы отправились в Африку? Разве же их и поблизости не хватало – таких же страдающих, умирающих – в Европе тридцатых-сороковых – мало ли было близких, своих?.. Ответ: нет далекого. Есть только близкое. Узнаваемое или неузнаваемое– только свое. Он пошел от гуманитарных занятий к врачебной практике, с неба на землю. Его кредо, личная вера, звучала почти по-детски: благоговение перед Жизнью. Вопреки адской орущей тьме, вопреки всепроникающей мощи злодейства, вопреки ледяным толщам вселенского равнодушия,– непрестанно льется в мир Ищущий Свет – тихое промышление благотворства. Разными действует путями. Действие через нас – простое и понятное принятие попечительства, обыкновенная жалость, естественная забота о не совсем ближнем… Одни берут на себя детишек, другие старушек или бездомных собак, слонов, кошек или синичек; иные способны раскрыться только цветам, только картинам, компьютерам или старинным вещам… Принимается предназначение, как правило, безрассудно, по неодолимому побуждению, сродни мании или инстинкту – по Зову. Швейцера звали, он слышал. И отозвался.
________________________________
* Альберт Швейцер – врач, музыкант, философ, нравственный гений. Долгие годы Швейцер трудился в Центральной Африке, спасая людей и зверей. А в Европе концертировал на органе…
** Альберт Швейцер – исследователь жизни и творчества Баха, прекрасный интерпретатор его произведений.
Ключевые слова: Великие люди, Музыка, Стихи
Упоминание имен: Иоганн Себастьян Бах, Альберт Швейцер
Поделиться в социальных сетях
Вы можете сказать "спасибо" проекту здесь
|
